Да, такую красавицу можно увидеть только во сне... Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза, которые у нее на самом деле закрыты.
- Елисей,- говорит она.- Наконец-то ты пришел, мой королевич!
Она улыбнулась, и улыбка ее отразилась во всех стенах и потолках.
- Значит, ушел из своей сказки?
- Да, ушел. Не люблю, когда все повторяется. Каждый день одно и то же.
- Я ждала тебя,- говорит красавица. - Меня?
Меня беспокоит бычок. Мы с ним уснули вместе, чтобы проникнуть в сон Спящей красавицы,- потому что как же иначе поговорить с человеком, который спит? И вот я здесь, а бычка нет... Чего доброго, попадет в сон какого-нибудь брата-разбойника...
- Елисей,- говорит красавица.- Мой королевич! Она закрывает глаза.
- Мне кажется, я сплю и вижу сон...
Ей кажется! - Да,- говорю я, по-прежнему думая о бычке,- ты действительно спишь, и тебе давно пора бы проснуться. Потому что если осел кукарекает, а Храбрый портной боится слово сказать, то как можно спать в такой обстановке?
Об обстановке я сказал, чтобы вернее ее разбудить. Но это не произвело на нее впечатления.
- Елисей,- сказала она,- какое нам дело до портных и ослов? Пускай себе кукарекают - главное, что мы с тобой вместе.
- Кот ходит в сапогах,- сказал я.- А волк - в красной шапочке.
- Ах, пусть ходят себе в чем хотят! Елисей...
Если бычок попал в сон братьев-разбойников, то ему там придется плохо. Ведь у них на брата по четыре ружья...
- Никакой я не Елисей,- сказал я.- Это тебе все приснилось.
На стенах, окнах и потолках сразу погасли улыбки, будто кто-то в замке выключил свет.
- А кто же ты?
- Не знаю. Просто человек. Пришел, чтобы тебя разбудить.
- Но если ты не Елисей, зачем это нужно?
- Ты пойми, пойми,- сказал я, думая о бычке,- как можно спать, когда вокруг такое творится?
- Но если ты не Елисей, какое это имеет значение?
Она не хочет просыпаться. Она хочет спать, и разбудить ее может только один человек - Елисей-королевич. Но он не приходит, у него своя сказка, и ему, наверно, в ней хорошо...
- Нет,- говорит красавица,- тебе не нужно меня будить. Ни к чему это.
- Но раз он не придет, раз он все равно не придет... Раз он так дорожит своей сказкой...
Одно дело ждать, когда можно дождаться, но когда нечего ждать - какой же смысл?
- Не знаю. Я, конечно, не королевич, но я бы не заставил себя ждать. У меня тоже, между прочим, есть сказка, довольно приличная, с деревом и лужайкой. И с белым бычком. Рассказать тебе сказку про белого бычка?
- Но если ты не Елисей, какое это имеет значение?
- Все-таки это имеет значение. Если мы проснемся вдвоем, то мы можем пойти куда угодно. Мы найдем себе сказку, которая не имеет конца, и будем жить-поживать - нет, конечно, не жить-поживать, а просто жить, как в сказке. Мы возьмем к себе осла, и Храброго портного, и конька-горбунка (он все же молодец, хотя в трудный момент сбежал на конюшню). И всем будет у нас хорошо, каждый будет делать, что хочет. Хочешь - дом сторожи, хочешь - воду вози, хочешь - сиди, кукарекай. И мы будем стараться поменьше спать, потому что, если много спать, можно проспать все на свете.
- Но если ты не Елисей, кому это нужно?
Красавица вздохнула и закрыла глаза, как будто снова попала из сна в действительность.
- Уходи,- сказала она.
Я соглашаюсь довольно легко, потому что мысль о бычке не дает мне покоя.
- Ну что ж, я уйду. Раз тебе так лучше...
Со всех стен, окон и потолков на меня смотрят печальные глаза Спящей красавицы.
- А ты меня не обманываешь? - спрашивает она.- Может быть, ты все-таки Елисей?
Мне жалко ее. Может быть, я Елисей, хотя сам я в этом далеко не уверен. Сказать ей - и она улыбнется, и снова в замке станет светлей. А мой бычок забрел неизвестно куда, и вполне возможно, что к братьям-разбойникам.
- Нет, я не Елисей,- говорю я и просыпаюсь.
Я просыпаюсь там, где уснул: в деревянном тереме, у самой дороги. Здесь я нашел красавицу и здесь же оставлю ее.
Мой бычок рядом, но он не спит. Он пятится от окна куда-то за печку.
Я смотрю на окно и пячусь вместе с бычком, прикрывая его, чтоб его нс было видно. Затем становлюсь так, чтоб не было видно меня.
А на окне происходит что-то совсем непонятное. Четыре рыжие мочалки вползают на подоконник и ползут, подражая четырем гусеницам. Над каждой из них возникает по глазу, которые как-то странно перемигиваются между собой. Носы, похожие на короткие дула, и дула, похожие на длинные носы,- все это направляется в комнату.
На подоконнике сидят два человека. Они сидят на корточках, широко разведя толстые ноги, и в таком положении озирают комнату. У каждого из них по четыре ружья, и я понимаю, что это те самые братья-разбойники, о которых говорил мне конек-горбунок.
Я не изолировал братьев-разбойников. Я не разбудил Спящую красавицу, и теперь се разбудят они. А когда человека будят разбойники, то лучше уж ему вовсе не просыпаться.
Они спрыгивают с подоконника и долго не могут отдышаться. Они кряхтят и сопят, сдерживая себя, как только возможно, потому что в их деле главное - тишина.
- Брат, заходи с левой стороны,- шепчет один, а второй отзывается так же шепотом: - Заходи с правой, брат!
Нас они не видят, но нам-то их видно хорошо. Мы видим, как они поднимают Спящую красавицу и, кряхтя, тащат ее к окну. А она спит, ни о чем не догадывается. Ей, как видно, хорошо в ее сне, и она не знает, как ей плохо в действительности...