И когда он очнулся и смог говорить,
Захотел он поведать рассказ.
И вскричал Балабон: 'Попрошу не вопить!' -
И звонком возбужденно затряс.
Воцарилася тишь. Доносилося лишь,
Как у берега волны бурлили,
Когда тот, кого звали 'Эй, как тебя бишь',
Речь повел в ископаемом стиле.
'Я,-он начал,-из бедной, но честной семьи...'
'Перепрыгнем вступленье-и к Снарку!-
Перебил капитан.-Если ляжет туман,
Все труды наши выйдут насмарку'.
'Сорок лет уже прыгаю, боже ты мой! -
Всхлипнул булочник, вынув платок. -
Буду краток: я помню тот день роковой,
День отплытья-о, как он далек!
Добрый дядюшка мой (по нему я крещен)
На прощание мне говорил...'
'Перепрыгнули дядю!'-взревел Балабон
И сердито в звонок зазвонил.
'Он учил меня так,-не смутился Дохляк, -
Если Снарк-просто Снарк, без подвоха,
Его можно тушить, и в бульон покрошить,
И подать с овощами неплохо.
Ты с умом и со свечкой к нему подступай,
С упованьем и крепкой дубиной,
Понижением акций ему угрожай
И пленяй процветанья картиной...'
'Замечательный метод!-прервал Балабон. -
Я слыхал о нем, честное слово.
Подступать с упованием (я убежден) -
Это первый закон Снарколова! '
'... Но, дружок, берегись, если вдруг набредешь
Вместо Снарка на Буджума. Ибо
Ты без слуху и духу тогда пропадешь,
Не успев даже крикнуть 'спасибо'.
Вот что, вот что меня постоянно гнетет,
Как припомню-потеет загривок,
И всего меня этак знобит и трясет,
Будто масло сбивают из сливок.
Вот что, вот что страшит...'-'Ну, заладил опять!' -
Перебил предводитель в досаде.
Но уперся Дохляк: 'Нет, позвольте сказать!
Вот что, вот что я слышал от дяди.
И в навязчивом сне Снарк является мне
Сумасшедшими, злыми ночами,
И его я крошу, и за горло душу,
И к столу подаю с овощами.
Но я знаю, что если я вдруг набреду
Вместо Снарка на Буджума-худо!
Я без слуху и духу тогда пропаду
И в природе встречаться не буду'.