Home  Blackboard  Favorites  Gallery  van  Poetry  Tales

Contents     II  III  IV  V  VI  VII  VIII 

Охота на Снарка

Пролог переводчика

Сперва-два слова о том, что такое Снарк и с чем его едят.
(Разумеется, испросив прощения у тех читателей, которые отлично знают, что такое Снарк (хотя, по правде сказать, знать этого не может никто (даже автор этого не знал)).)

Итак,

ВО-ПЕРВЫХ, ВО-ВТОРЫХ И В-ТРЕТЬИХ

Во-первых, было два основоположника литературы абсурда - Эдвард Лир, издавший несколько "Книг нонсенса", и Льюис Кэрролл, издавший сперва "Алису в стране чудес", потом "Алису в Зазеркалье", а потом (в марте 1876 года) "Охоту на Снарка".

Во-вторых, Льюис Кэрролл тридцать лет преподавал математику в Колледже Церкви Христа, что в городе Оксфорде, написал за свою жизнь много ученых книг и чуть ли не сто тысяч писем разным людям - взрослым и детям, немножко заикался и замечательно фотографировал.

В-третьих, написал он свою поэму для детей и посвятил маленькой девочке (но не Алисе Лиддел, дочери декана Колледжа, которой он посвятил "Страну Чудес", а другой - Гертруде Чатауэй, с которой он познакомился на каникулах. Вообще, Кэрролл дружил и переписывался со многими девочками. И правильно делал, потому что разговаривать с ними намного интереснее, чем с профессорами.) Написал-то он для детей, да взрослые оттяпали поэму себе: дескать, глубина в ней необыкновенная, не дай Бог ребеночек провалится. Только, мол, sages and grey-haired philosophers (то есть, мудрецы и поседелые философы) спосjбны понять где там собака зарыта И пошли толковать так и сяк,

В ЧЁМ СМЫСЛ "ОХОТЫ НА СНАРКА"

Главное ведь что? Искали, стрeмились, великие силы на это положили... Доходили, правда, до них слухи, люди-то добрые предупреждали, что Снарк может и Буджумом оказаться, да все как-то надеялись, что обойдется, что - не может того быть.Тем более, когда такой предводитель с колокольчиком!

Не обошлось. Ситуация обыкновенная, очень понятная.
Тут можно представить себе и предприятие обанкротившееся, и девушку, разочаровавшуюся в своем "принце", и ...
Стоит ли продолжать? Все, что начинается за здравие, а кончается за упокой, уложится в эту схему.

В 40-х годах появилась такая теория, что Снарк - это атомная энергия (и вообще научный прогресс), а Буджум - ужасная атомная бомба (и вообще все, чем мы за прогресс расплачиваемся).

Можно думать (и это едва ли не всего естественнее для нас с вами), что Снарк - это некая социальная утопия, а Буджум - чудовище тоталитаризма, в объятья которого попадают те, что к ней (к утопии) стремятся. Так сказать, за что боролись, на то и напоролись.

Можно мыслить и более фундаментально. Тогда "Охота на Снарка" предстанет великой экзистенциальной поэмой о бытии, стремящемся к небытию, или новой "Книгой Экклесиаста" - проповедью о тщете (но проповедью, так сказать, "вверх тормашками").

А может быть, дело как раз в том, что перед нами творение математика, то есть математическая модель человеческой жизни и поведения, допускающая множество разнообразных подстановок. Искуснейшая модель, честное слово!
Недаром один оксфордский студент утверждал, что в его жизни небыло ни единого случая, чтобы ему (в самых разнообразных обстоятельствах) не вспомнилась строка или строфа из "Снарка", идеально подходящая именно к этой ситуации.

Страшно и подступиться к такой вещи переводчику. Вот ведь вам задача -

БЛОХУ ПОДКОВАТЬ!

Вообще, переводить игровые, комические стихи непросто. Как ни исхитряйся, как ни тюкай молоточком, хотя и дотюкаешься до конца и вроде бы сладишь дело, - не пляшет аглицкая блошка, не пляшет заморская нимфозория!
Тяжелы подковки-то.

А нужно ли это делать, вообще, - вот вопрос. Ведь и сам Снарк - зверюга абсурдная, а тут его еще надо переснарковать, да перепереснарковать, да перевыснарковать.
Суета в квадрате получается и дурная бесконечность.

Но в конце концов сомнения были отброшены и к делу приступлено. Принцип перевода выбран с особым расчетом: хотелось, чтобы вещь оставалась английской и в то же время естественно приложимой к русской ситуации.

Снарк остался Снарком и Буджум Буджумом ввиду их широкой международной известности, других же персонажей пришлось малость перекрестить.

Предводитель Bellman получил имя Балабона (за свой председательский колокольчик и речистость), другие члены его команды выровнялись под букву "Б": дело в том, что у Кэрролла они все начинаются на одну букву, и это ох как неспроста!

Мясник (Butcher), весьма брутальный тип, благополучно превратился в брутального же Браконьера.

Оценщик описанного имущества (Broker) - в Барахольщика.

Гостиничный мальчишка на побегушках (Boots), не играющий никакой роли в сюжете,- в Билетера (а почему бы нет?).

Адвокат (Barrister) претерпел самую интересную метаморфозу - он сделался отставной козы Барабанщиком и при этом Бывшим судьей. Значит, так ему на роду написано. Ничего, пусть поддержит ударную группу (колокольчик и барабан) этого обобщенного человеческого оркестра, где каждый трубит, как в трубу, в свою букву "Б" - быть, быть, быть!

На этой опти-мистической (то есть отчасти и мистической)  ноте мы закончим и плавно выпятимся за кулису.

Переводчик Григорий Кружков

Вопль первый

Contents     II  III  IV  V  VI  VII  VIII 
Home  Blackboard  Favorites  Gallery  van  Poetry  Tales