Небеса — беспощадный и злой повелитель — 
Наших дел господин, наших душ похититель. 
Если б мы до рождения разум имели, 
Никогда не пришли бы в земную обитель. 

102 

Тот блажен, кто не стал в наше время рабом 
В нечестивой погоне за жирным куском, 
Кто свой век не губил ни постом, ни молитвой, 
Вольно жил, просто жил, наслаждался вином. 

103 

Я — отступник и душу себе истерзал 
Тем, что грех мой велик, я — ничтожен и мал. 
Позабуду мечеть, опояшусь зуннаром, 
Чтоб Аллах лицемером меня не считал. 

104 

Может быть, обратиться с любовью к другой? 
Но могу ли другую назвать дорогой, 
Если даже взглянуть не могу на другую; 
Затуманены очи разлукой с тобой? 

105 

Я твоей болтовне богомольной не рад, 
Рай, конечно, прекрасен, и мерзостен ад, 
Тот, кем судьбы начертаны наши с тобою, 
Дал нам жизнь, и грехи, и позор напрокат. 

106 

Некий круг заключил наш приход и уход, 
В нем конца и начала никто не найдет. 
И никто еще верно сказать не сумел нам: 
Мы откуда пришли? Что за гробом нас ждет? 

107 

Смысла нет постоянно себя утруждать, 
Чтобы здесь, на земле, заслужить благодать. 
Что тебе предначертано, то и получишь. 
И ни больше, ни меньше. И нечего ждать! 

108 

Тайн своих небосвод никому не открыл, 
Он коварно сто тысяч героев убил. 
Пей вино. Все мы смертны и век наш короткой,— 
Кто ушел, тот обратно дорогу забыл. 

109 

Обещают нам гурий прекрасных в раю, 
Но прекраснее та, с кем сегодня я пью. 
Издалека лишь бой барабанный приятен,— 
Дайте здесь, а посулы я вам подарю. 

110 

Мы под небом жестоким страдаем с тобой, 
Глух к страданьям людским этот свод голубой. 
Пей беспечно вино на зеленой лужайке 
И себя не позорь бесполезной мольбой. 

111 

Да, лилия и кипарис — два чуда под луной, 
О благородстве их твердит любой язык земной, 
Имея двести языков — она всегда молчит, 
А он, имея двести рук, не тянет ни одной. 

112 

Все, что Аллах на земле создает, 
Права разбить никому не дает. 
Сам же безжалостно нас разбивает,— 
Мудрость Творца разве смертный поймет? 

113 

Только другу надежному я б рассказал, 
Что несчастен наш жребий от самых начал. 
Мы рождаемся в муках из глины страданий 
И свершаем навязанный нам ритуал. 

114 

Мир измерил ты вдоль, исходил поперек, 
Изучил его суть, и предел, и исток. 
Но ты знаешь о мире не более нашего, 
Ибо главную тайну он скрыл под замок. 

115 

Не горюй, бесконечна небес кутерьма: 
День блеснет — и опять опускается тьма. 
Через тысячу лет прах наш с глиной смешают, 
Превратят в кирпичи и построят дома. 

116 

Если жизнь на мгновенье нам, хрупким, дана, 
Непростительно жить без любви и вина. 
О небесном блаженстве святоша хлопочет,— 
Мне такая забота, ей-Богу, смешна. 

117 

Я борюсь постоянно с собой, как мне быть? 
Я измучен своею виной, как мне быть? 
Знаю, милостив ты и простить меня можешь,— 
Только стыд неизбывно со мной, как мне быть? 

118 

Всем известно, что истина — только мираж, 
Как же сердцу прожить без целительных чаш? 
Примирись с тем, что есть, не борись с тем, что будет,— 
Не обманешь судьбу, и ей взятку не дашь. 

119 

Если тайну имеешь — надежно храни, 
Благородства не жди в наши подлые дни. 
Ты и сам не привык быть с людьми деликатным,— 
И с тобой обойдутся не лучше они. 

120 

Быть в плену у любви, сердце, сладко тебе, 
В прах склонись, голова, перед милой в мольбе. 
Не сердись на капризы прекрасной подруги, 
Будь за то, что любим, благодарен судьбе. 

121 

Среди гурий прекрасных я пьян и влюблен 
И вину отдаю благодарный поклон. 
От оков бытия я сегодня свободен 
И блажен, словно в высший чертог приглашен. 

122 

Бесполезно и глупо мы жизнь провели, 
Пью вино, а во рту только привкус земли. 
Стыдно мне перед Богом, что был непослушен, 
Сожалею, что лучшие годы прошли. 

123 

Непокорностью, видно, я Богу постыл, 
Грех и тело, и душу мне пылью покрыл. 
Но я верю в престол доброты твоей, Боже, 
Потому что от чистого сердца грешил. 

124 

Говорят: «Будут гурии, мед и вино— 
Все услады в раю нам вкусить суждено». 
Потому я повсюду с любимой и с чашей,— 
Ведь в итоге к тому же придем все равно. 

125 

Как умру, для могилы печальной моей 
Отольют в кирпичи прах усопших людей. 
А потом и мой прах пригодится, пожалуй, 
На кирпич, чтоб построить другой мавзолей. 

126 

Нас пичкают одной и той же песней: 
Кто праведно живет, тот праведным воскреснет. 
А я всю жизнь с любимой и с вином, 
Таким ведь и воскреснуть интересней. 

127 

Небосвод! Ты тиранишь и губишь людей, 
Мы устали от зла и неправды твоей. 
Распороть бы, земля, твое черное брюхо — 
Сколько в нем заблистает бесценных камней! 

28 

Верят, будто бы пьяниц ждет адский огонь,— 
Этой дикою ложью мне сердце не тронь! 
Если б в ад всех влюбленных и пьяниц согнали, 
Завтра б рай опустел, голым стал, как ладонь. 

129 

Эта чаша была всех изящней и краше, 
А теперь черепки разбросали от чаши. 
Ты по ним осторожней ступай, берегись: 
Разбиваются чаши и головы наши. 

130 

Тот, кто следует разуму, доит быка, 
Будет цель его жизни всегда далека. 
В наши дни только глупость в чести и в почете, 
А за разум не купишь пучок чеснока. 

131 

Грех Хайям совершил и совсем занемог 
Пребывает в плену бесполезных тревог, 
Верь, Господь потому и грехи позволяет, 
Чтоб потом нас простить он по-Божески мог, 

132 

Когда достанет смерть меня рукою длинной, 
И под ее пятой я стану влажной глиной, 
Из праха моего гончар кувшин пусть слепит, 
Быть может, оживу, почуяв запах винный. 

133 

Как умру, меня чистым омойте вином, 
И в могилу кувшин мне поставьте тайком, 
В Судный день отыскать меня будет нетрудно; 
Средь руин кабака, в его прахе хмельном. 

134 

Тот, кто пьет,- говорят,- попадет прямо в ад, 
В день возмездия будет кругом виноват. 
Ада я не страшусь, и не надо мне рая, 
Ибо миг опьяненья блаженней стократ. 

135 

Будет прав, кто театром наш мир назовет, 
Все мы - куклы, а кукольник — сам небосвод. 
На ковре бытия он нам даст порезвиться 
И в сундук одного за другим уберет. 

136 

Только горести в сердце мне шлет небосвод, 
Скоро счастья рубашку совсем изорвет. 
Ветер пламенем адским меня обжигает, 
Воду пью, а землей набивается рот. 

137 

Полно, друг, о мирском горевать и тужить,— 
Разве вечно кому-нибудь выпало жить? 
Эти несколько вздохов даны нам на время, 
А имуществом временным что дорожить? 

138 

Держит чашу рука, а другая — коран, 
То молюсь до упаду, то до смерти пьян. 
Как лишь терпит нас мраморный свод бирюзовый, 
Не кафиров совсем, не совсем мусульман. 

139 

Дни и ночи сменялись до нас чередой, 
Небо грозно вершило свой суд роковой. 
Пыль земную топчи осторожней, прохожий,— 
Эта пыль была плотью, прекрасной, живой. 

140 

За любовь к тебе пусть все осудят вокруг, 
Мне с невеждами спорить, поверь, недосуг. 
Лишь мужей исцеляет любовный напиток, 
А ханжам он приносит жестокий недуг. 

141 

Тайны мира постиг проницательный взор: 
Все на свете поистине глупость и вздор. 
И куда не взгляну я — о, слава Аллаху!— 
Угрожают мне беды, несчастья, позор. 

142 

Кто подругу и верного друга найдет, 
Тот легко, беспечально, приятно живет, 
Он веселою чашей встречает рассветы, 
Ибо дарит мгновенья нам жизнь-скороход. 

143 

Вокруг героя рой врагов несметен, 
Отшельник станет жертвой грязных сплетен. 
Пусть ты талантом Хызр или Ильяс, 
Но счастлив тот, кто всюду не заметен. 

144 

Этот мастер всевышний — большой верхогляд; 
Он недолго мудрит, лепит нас наугад. 
Если мы хороши — он нас бьет и ломает, 
Если плохи — опять же не он виноват! 

145 

В том, что подл человек и безмерно высок, 
Что судьба к нам добра, но безжалостен рок, 
Не вини небосвод — он несчастней тебя: 
Рад он сеять добро, да хозяин жесток. 

146 

Безучастно глядит небосвод голубой, 
Как под ним мудрецов истребляет разбой: 
Тесно чаша с бутылью слились в поцелуе, 
Хлещет кровь между ними багряной струей. 

147 

Сердце! Радость ищи, нам довольно скорбей, 
На весеннем лугу сад веселья разбей. 
На ночь сядь, как роса, на душистые розы, 
Наслаждение пей, а печали развей. 

148 

Молчаливость и скромность в наш век не порок, 
Любопытство — нередко несчастий исток. 
Глаз, ушей, языка ты пока не лишился, 
Стань слепым и глухим, рот закрой на замок. 

149 

Лучше с милой красавицей быть и с вином, 
Чем молитвой себя изнурять и постом. 
Если правда, что в ад отправляют влюбленных, 
Что мне делать в раю, безнадежно пустом? 

150 

Пить вино хорошо, если в сердце весна, 
Если гурия рядом нежна и страстна. 
В этом призрачном мире, где тлен и руины, 
Для забвенья заветная чаша дана.