Не знать покоя, с милой разделенным,
Стать яростным, счастливым и несчастным,
Непостоянным, стойким, хладным, страстным,
Пресыщенным, несытым, уязвленным,
Отраву звать божественным напитком,
Забыть о пользе, гнаться за убытком,
Поверить в то, что раем ад бывает,
Закрыть глаза на ложь, на заблужденье,
Вложить всю жизнь, всю душу в наслажденье
И есть любовь: кто сам любил, тот знает.
Верни ягненка мне, пастух чужой,
Ведь у тебя и так большое стадо,
А он — моя последняя отрада,
В разлуке с ним я потерял покой.
Не мил ему ошейник золотой,
Бубенчик медный — лучше нет наряда;
А нужен выкуп — вот тебе награда:
Теленок, будет год ему весной.
Ты доказательств просишь? Вот приметы:
Глазенки с поволокой, как спросонок,
Шерсть темная, сплошные завитки.
Хозяин — я. Чтобы проверить это,
Пусти его — ко мне придет ягненок
И будет соль лизать с моей руки.
О женщина, услада из услад
И злейшее из порождений ада,
Мужчине ты и радость, и награда,
Ты боль его и смертоносный яд.
Ты добродетели цветущий сад
И аспид, выползающий из сада,
За доброту тебя прославить надо,
За дьявольскую ложь — отправить в ад.
Ты кровью нас и молоком взрастила,
Но есть ли в мире своенравней сила?
Ты шелест крыл и злобных гарпий прыть.
Тобою нежим мы сердца и раним,
Тебя бы я сравнил с кровопусканьем,
Оно целит, но может и убить.
Терять рассудок, делаться больным,
Живым и мертвым стать одновременно,
Хмельным и трезвым, кротким и надменным,
Скупым и щедрым, лживым и прямым;
Все позабыв, жить именем одним,
Быть нежным, грубым, яростным, смиренным,
Веселым, грустным, скрытным, откровенным,
Ревнивым, безучастным, добрым, злым;
В обман поверив, истины страшиться,
Пить горький яд, приняв его за мед,
Несчастья ради счастьем поступиться,
Считать блаженством рая тяжкий гнет,—
Все это значит: в женщину влюбиться;
Кто испытал любовь, меня поймет.
То отдаетесь ремеслу с усладой,
То ткань прядете за веретеном,
То о любви на поприще земном
Вы делитесь с подружкою-наядой.
Рукомесло оставьте, слыша зов,
И русые головки наклоните
Ко мне, когда брожу вдоль берегов!
А если слушать жалоб не хотите,
Здесь плачущий, найду ваш влажный кров,
Где страждущего скорбь вы утолите!
Да, мягче воска я по вашей воле.
Да, ваши очи — солнца жаркий свет.
Они еще не подожгли весь свет —
По недоразумению, не боле.
Так объяснил бы кто-нибудь мне, что ли,
Престранного явления секрет.
— Я сам в него бы не поверил, нет,
Но вынуждает опыт поневоле —
Пожаром ваших глаз воспламенясь,
Едва лишь вас издалека замечу,
Охваченный огнем спешу навстречу...
Когда же наконец я подле вас,
То стыну вдруг и не владею речью
Под ледяным свеченьем ваших глаз.
Предательство, что верностью слывет,
Средь уличной толпы уединенье,
Усталость в краткий миг отдохновенья,
И права, и бесправия оплот;
Сама себе и воля, и темница —
Покончить в силах с ней лишь смерть одна,—
Недуг, что от лекарств не исцелится,—
Любовь, едва рожднная, дружна
С небытием. В ней рай и ад таится,
И враг самой себе во всем она.